Windows
LinuxВысокотехнологичным стартапам непросто привлечь инвестиции на начальном этапе, и некоторые из них так и не доходят до финальной разработки продукта. Частично эту задачу планируется решить в рамках обновленного нацпроекта «Малое и среднее предпринимательство и поддержка индивидуальной предпринимательской инициативы», в том числе за счет наращивания числа резидентов технопарков и льготного финансирования. Генеральный директор проекта «НейроЧат» Наталия Галкина рассказала порталу «Будущее России. Национальные проекты», как смогла запустить продукт, позволяющий людям с ограниченными возможностями общаться на равных, где пролегает будущее нейротехнологий и почему не надо бояться создавать рынок с нуля.
От финансов к нейромаркетингу
Нейрофизиология интересовала Наталию с раннего возраста. Ее мама была врачом и привила ей интерес к изучению работы человеческого организма. Первое свое образование Галкина получила в МГУ им. М.В. Ломоносова по специальности «нейрофизиолог». Однако выбранная профессия в то время не сулила заработка.
«После окончания биофака МГУ я осталась работать на кафедре, но перестройка застала меня с мужем, также научным работником, с маленьким ребенком на руках, поэтому пришлось искать новые пути и какие-то дополнительные заработки. В связи с изменениями, происходящими в стране, пришлось осваивать новые виды деятельности. Мне стало интересно, как устроен бухгалтерский учет, как работают финансы», — вспоминает она.
Перейдя из строгой экономики в PR финансовых структур, в 2004 году Наталия решила переключиться на консалтинг и аудит.
Но мечта заниматься нейрофизиологией не была заброшена: уже в 2011 году Наталия, узнав о покупке крупной исследовательской компанией Nielsen первой частной нейромаркетинговой фирмы NeuroFocus, поняла с коллегами, что изучение эмоциональных и поведенческих реакций потребителя изменит подход к маркетинговым исследованиям.
«Стало очевидно, что надо делать российскую локальную компанию, которая будет использовать достижения нейронаук в экономике и маркетинге. <…> Когда был придуман проект, мы подумали, что его было бы здорово развивать в «Сколково», — воспоминает предприниматель. — Потребовались значительные финансовые вложения. Тогда нас поддержали несколько частных инвесторов, которые и сегодня являются акционерами компании».
Важным этапом развития проекта стала покупка оборудования. С учетом его поисков формирование лаборатории продолжалось в течение более чем двух лет.
«В 2014 году мы реализовали этот план — собрали первую нейромаркетинговую лабораторию, в которой было передовое оборудование из разных стран-производителей», — говорит Наталия.
По словам основательницы проекта, еще одной серьезной сложностью стала необходимость коммутации — сведения оборудования от разных производителей в единую систему для слаженной работы.
«Тем не менее эта лаборатория заработала, и мы начали выполнять первые коммерческие проекты. И стало понятно, что, выходя с этим на рынок, мы еще преодолеваем различные страхи. Во-первых, само слово «нейромаркетинг» очень «вкусное» и сегодня. В какой-то момент приставка «нейро» стала как приставка «нано» — было очень много пены, и «нейро» называли всё!» — вспоминает предприниматель.
Со временем проект за счет роста числа коммерческих заказов превратился в крупнейшую нейромаркетинговую исследовательскую компанию в СНГ.
Мечта сделать мир лучше
В 2016 году хороший знакомый Наталии профессор, доктор биологических наук Александр Каплан в своей лаборатории нейрокомпьютерных интерфейсов МГУ разработал технологию коммуникации «мозг — компьютер», которая позволяет определять в мозге человека некий паттерн и на его основе передавать команду на внешнее устройство, в том числе компьютер.
«Наверное, мы все-таки фантазеры и мечтатели. Нам очень хотелось сделать мир лучше. В этой технологии мы увидели огромный потенциал и поставили задачу из научной разработки и лабораторного макета не только сделать продукт потребительского класса, но и создать новый коммуникационный сервис — сделать возможной нейрокоммуникацию не только в лабораторных условиях, но и в реальной жизни. Ведь это настоящий трансфер науки в продуктовое решение для людей», — рассказывает Наталия.
Так и возник проект «НейроЧат» — совершенно новый продукт, рынка для которого пока не существовало в России. Это вызвало сложности с поиском инвесторов.
«Мы, естественно, попытались с этим пойти в различные институциональные венчурные фонды. И столкнулись с тем, что они не могут оценить рынок. Потому что рынок даже сейчас только зарождающийся, а тогда вообще было очень сложно сделать такую оценку. Ситуацию спасали инвесторы, с которыми мы вместе развивали проект «Нейротренд», — они уже понимали потенциал нейротехнологий и решили войти и в новый проект. К тому же в это время как раз открылось окно возможностей Национальной технологической инициативы (НТИ, объединение представителей бизнеса и экспертных сообществ для развития в России перспективных технологических рынков и отраслей. — Прим. ред.), и мы стали одним из ее проектов», — говорит Наталия.
Она отмечает, что высокотехнологичным проектам в целом довольно сложно найти финансирование в России. Если удается получить средства на создание продукта, на его внедрение денег может уже не хватить.
«Россияне в большей степени изобретатели, а не новаторы, потому что изобретение — это путь от нуля до единицы, инновация — это путь от единицы до сотен тысяч, до миллиона. Чтобы внедрять широко такие высокотехнологичные продукты, нужны ресурсы — и финансовые, и человеческие, и производственные. В результате это все равно все будет замыкаться на финансах. Должны быть финансовые механизмы и системы оценки того, насколько это сложно и как это внедрять. Российские инвесторы не готовы вкладывать в проект, потому что это очень рискованно — нет возможности оценить рынок. Кроме того, для высокотехнологичного оборудования ангельские инвестиции (вложения на самых ранних стадиях проекта. — Прим. ред.) нужны в существенно больших размерах, чем то, на что готовы инвесторы», — поясняет Наталия.
Далее последовал целый ряд экспертиз: экспертного совета НТИ, «Сколково».
«Много людей оценивали этот проект, для того чтобы принять решение, готово ли государство инвестировать в такой проект. В результате по документам соотношение было примерно следующее: 70% государственных вложений, 30% — частных. Но по факту примерно 50/50, потому что оказалось очень много работ, которые не вошли в проект, но которые мы должны были сделать. Но этот проект в принципе возник благодаря тому, что государство решилось в него инвестировать», — рассказывает Наталия.
По словам предпринимательницы, больше всего она боялась, что после всех экспертиз проекту не дадут финансирование, однако вера в важность того, что делает команда, перевешивала страх. На разработку и реализацию проекта ушло порядка 193 млн рублей.
«Без помощи государства такой наукоемкий высокотехнологичный проект было бы крайне трудно реализовать. Плюс ко всему в «НейроЧате» больше социальной значимости, чем быстрого рыночного роста. Это очень добрый проект, который мы создавали для обычных людей», — подчеркивает Наталия.
От проекта к продукту
Если базовую технологию будущего «НейроЧата» разработал Александр Каплан, то уже продукт — нейрогарнитуру, программное обеспечение и целый ряд дополнительных сервисов, включая службу технического патронажа пользователей, — целая команда. Вместе с учеными из лаборатории Каплана она насчитывала порядка 30 человек.
«Были моменты, когда опускались руки. Когда не хватало финансирования, когда сталкивались с различными сложностями развития социального продукта, ведь это новый продукт для нового рынка. Так что мы должны были и продолжаем формировать этот новый рынок. Ты понимаешь, что продукт нужен, он высокотехнологичный и прогрессивный, но ты не можешь его дать тому, кто в нем нуждается, потому что не можешь найти инвестиции на его внедрение и развитие. И вот тут безумно трудно не потерять веру в себя, свою команду и в то, что ты сделал. Всегда сложно быть первопроходцем», — вспоминает Наталия.
Продвижению продукта — специальной гарнитуры в виде шлема — отчасти помогло то, что его работу в 2017 году продемонстрировали президенту РФ Владимиру Путину на выставке «Россия, устремленная в будущее». Тогда о проекте достаточно широко заговорили. Однако возникла другая проблема — изобретение не является медицинским оборудованием, и медицинские учреждения не могут его купить. Тестировать продукт пришлось за счет собственных сил и средств.
«Так как у нас в рамках проекта была создана достаточно большая опытная партия, мы смогли это опробовать, раздавать пользователям и набрать ту статистику, которая сейчас необходима. И вот сейчас только это начинает давать результаты — те же медицинские учреждения подают патенты на реабилитационные методики с использованием «НейроЧата». А это даст возможность шире использовать это оборудование и технологию», — поясняет Наталия и добавляет, что сейчас ведутся переговоры с властями Москвы о более широком внедрении и тестировании продукта в медицинских учреждениях столицы.
Технология работает следующим образом: специальный шлем надевают на голову пользователю. Он регистрирует электроэнцефалограмму головного мозга и передает данные на компьютер или планшет по Wi-Fi. Пользователь «нажимает» на нужные ему символы на экране компьютера силой мысли — сосредотачивая внимание на нужных клавишах.
Корреспондент портала Виолетта Ханенева протестировала на себе работу устройства. Однако напечатать что-то, чтобы пообщаться в сети с другими пользователями системы, ей не удалось. Но, как показывает практика работы с «НейроЧатом», обучение и развитие навыка набора текста силой мысли происходит в первые пять занятий, так что, как и любому другому навыку, работе с устройством можно научиться.
«Само оборудование достаточно комфортное, несмотря на то что специальные датчики, похожие на присоски, довольно плотно прилегают к голове. Не было неприятного ощущения или давления. После того как шлем утянули согласно размеру моей головы, около 15 минут шла калибровка — так называют процесс сонастройки пользователя с оборудованием. Необходимо сосредоточить свои мысли на тех символах, которые загораются красным цветом, и мысленно как бы кричать какое-то слово, чтобы произвести ментальный отклик. Например, «нажать» — так система фиксирует то, что вы захотите напечатать. Мне сказали, что у некоторых подобная сонастройка происходит не с первого раза — иногда требуется до пяти попыток, чтобы начать печатать. Мне объяснили, что это связано с концентрацией», — рассказывает она.
В феврале 2018 года состоялось первое общение пользователей «НейроЧата», находящихся в разных городах — Москве и Лос-Анджелесе. Сейчас пользователи из разных городов и стран могут общаться друг с другом в специальном чате. По словам Наталии, использовать технологию могут не все пользователи — с некоторыми патологиями или травмами это будет невозможно.
«Это не волшебная палочка. Это одна из технологий, которая может помочь. Вокруг нас огромное количество электромагнитных волн, и очень важно, чтобы мы действительно выделили и зафиксировали тот самый полезный сигнал. Чтобы это был сигнал от мозга, а не какая-то наводка. Для этого, конечно, существует целая система обработки этого первичного сигнала, чтобы убедиться, что это сигнал от мозга человека и тот сигнал, который мы выделяем, — действительно реакция мозга человека, а не случайный «шум», — поясняет она.
Из офлайна в онлайн
Изначально проект был рассчитан для помощи перенесшим инсульт, получившим различные черепно-мозговые травмы, особенным детям. Наталия подчеркивает: идея заключалась в том, чтобы сосредоточить свои усилия на работе с теми, кто без этого устройства «не может».
«Мы легко общаемся с помощью речи, прекрасно пишем, печатаем, у нас нет такой мотивации использовать «НейроЧат». А если у людей нет другого способа общаться, мотивация очень высокая. Поэтому у них часто получается даже лучше работать с нашим оборудованием. Со временем технология будет развиваться, скорость увеличится, и подобное оборудование станет еще одним коммуникационным каналом, который пойдет напрямую от мозга к компьютеру. И, значит, в дальнейшем это может использоваться в том, что сегодня называется «человеко-машинное взаимодействие», — объясняет Наталия.
В то же время компания искала пути расширения рынка — людей, для которых технология была бы по-настоящему полезна. Это подтолкнуло команду к взаимодействию с проектом «Московское долголетие», который был создан по инициативе мэра столицы Сергея Собянина в 2018 году с целью помочь старшему поколению вести активный и здоровый образ жизни. Ограничение передвижения пожилых людей делает «НейроЧат» особенно актуальным для старшего поколения: всего за несколько месяцев работы с устройством некоторые пользователи начали наблюдать у себя положительную динамику.
«Например, Кирилл Васильев — у него рассеянный склероз, и благодаря занятиям в «НейроЧате» у него наблюдается ярко выраженный реабилитационный эффект: улучшается когнитивное состояние, меняется почерк в лучшую сторону. Или Валентина Сердюк — у нее рассеянный склероз, а также был инсульт, и благодаря «НейроЧату» она стала лучше ходить и говорить», — рассказывает Наталия.
Пандемия коронавирусной инфекции и введенные из-за нее ограничения стали для проекта испытанием — команду пришлось сократить до десяти человек. Но это время позволило сосредоточить усилия на разработке нового направления — когнитивных тренингов для здоровых людей.
«Карантин — вещь не вечная, жизнь будет продолжаться. И для нас это был как раз активный поиск в этот период других инструментов, в том числе вот этот формат смешанных когнитивных тренингов онлайн — офлайн: он может сегодня работать вне зависимости от введения или невведения карантина. Опыт работы с «Московским долголетием» убедил нас, что это нужно и что это интересно», — резюмирует Галкина.
Авторы: Виолетта Ханенева, Юлия Ермилова.
Источник: Национальные проекты: будущее России
05 Марта 2024
